«Знаменитые четверостишия-рубаи Омара Хайама (ок. 1048 — ок. 1123) переводятся на русский язык уже более ста лет, но с особым успехом — начиная с 70-х годов XX века. В сборник, который вы держите в руках, вошли рубаи, переведенные замечательным поэтом и переводчиком восточной поэзии Германом Плисецким. «Хайам Германа Плисецкого убеждает, прежде всего, потому, что в его переводах старый иранский мудрец — действительно великий поэт» (Б. Слуцкий). Дополнительную ценность сборнику придают вступительное эссе Самуила Лурье «Бином Хайама», предисловие самого поэта-переводчика и послесловие с рассказом о его судьбе.»

Рубайят Омара Хайяма в классическом переводе выдающегося русского переводчика И.И. Тхоржевского; в переводе известного востоковеда Л.С. Некоры, по Бодлианской рукописи Оксфордского университета, единственном из всех первоисточников, неоспоримо считающимся подлинным; и в уникальном первом русском переводе К. Герра.

Омар Хайям — астроном, математик, врач, философ, поэт. Был ли такой человек на самом деле? Жизнь Омара Хайяма окутана легендами, мифами и домыслами. Мы даже не знаем точно, сколько четверостиший принадлежит Хайяму, а сколько — перу его последователей. Точно известно только одно — перед нами величайший поэтический гений, чье творчество исполнено мудрости, дерзости, юмора и любви.

Имя персидского поэта Омара Хайяма (ок.1048 — после 1122) хорошо известно каждому. Его изящные четверостишия — рубаи — цитируют все, кто любит слово: от тамады на пышной свадьбе до умудренного жизнью отшельника-писателя. В этой книге перед читателем предстанет малознакомый Хайям — великий суфий, мистик, индивидуалист, всесторонне образованный человек, проживший интересную и насыщенную жизнь. Он был блестящим математиком и астрономом, хорошо знал историю, философию и мусульманское законоведение; его обществом дорожил султан Мелик-шах; у него просил научных объяснений знаменитый философ-скептик шейх аль-Газали.

Омар Хайям родился в 1048 году в Нишапурс. Гам же учился, позже продолжил обучение в крупнейших цен­трах науки того времени Балхе, Самарканде и др. Будучи 21 года от роду Омар Хайям написал трактат «О доказа­тельствах задач алгебры и аллукабалы». В 1074 г. возглавил крупнейшую астрономическую обсерваторию в Исфа­хане. В 1077 г. закончил писать книгу «Комментарии к грудным постулатам книги Евклида». В 1079 г. создал более точный по сравнению с европейским календарь, кото­рый официально используется с XI века. После смены правителя Исфахана обсерваторию закрыли. Омар Хайям совершил паломничество в Мекку, после работал врачом в Хоросане и написал трактат на языке фарси «О всеоб­щности бытия». Последние годы жизни Хайям провел в уединении. Насколько достоверна биография человека, жившего тысячу лет назад? И был ли такой человек на самом деле? Жизнь Омара Хайяма окутана легендами, мифами и домыслами. Сегодня даже невозможно опреде­лить, сколько четверостиший подлинно хайямовские, а сколько принадлежат перу его последователей. Очевидно одно — перед нами величайший поэтический гений, чья поэзия пульсирует в такт биению человеческого сердца, часто влюбленного...

Стихотворения-афоризмы Омара Хайяма, которые мы предлагаем вниманию читателя, не зная ни временных, ни национальных границ, пережили века и династии, и дошли до наших дней. Маленькая книжечка, включающая огромную житейскую мудрость, живет на его родине, в соседних странах, переходит из рук в руки, из дома в дом, из века в век, будоражит мысли, заставляет размышлять и спорить о мире, о жизни, о счастье и никого не оставляет равнодушным. Право убедиться в этом мы и предоставляем нашему Читателю.

Омар Хайям — пожалуй, единственный поэт, кому удавалось в пределах одного четверостишия гармонично сочетать речевую сдержанность и смысловую содержательность, воспевая свободу чувств и желаний, проникая в глубинную суть всех радостей и печалей бытия. Хайям как никто способен воздействовать на все органы чувств, позволяя многим поколениям читателей вдыхать аромат всех роз и пряностей Востока, оценить на вкус и цвет рубиновые вина, благоговейно внимать соловьиной песне, изумляться прелестям прекрасной пери… Четверостишия Хайяма, как драгоценные камни, мерцают множественными суфийскими смыслами под лучами Истины. Хайям стремился — здесь и теперь — к философским усладам здорового естества и увеселению духа. И много веков спустя, как никто другой, он открыт современности. Каждая новая книга Хайяма ожидает нового художника. И когда художник, постигающий Хайяма, способен соответствовать Поэту и удержаться на высоте, — читателя ожидает неповторимый подарок.

Омар Хайям — персидско-таджикский поэт, математик, астроном, философ. Его называли Ученейшим Мужем века, Царем философов Востока и Запада, Имамом Хорасана. Однако всемирную известность Хайям получил как поэт. Главные мотивы его лирики — вечный круговорот жизни, любовь и дружба, культ вина, поиски смысла бытия...

«Рубайят» Омара Хайяма – собрание восточной мудрости в переводах И.И. Тхоржевского и прочих известных русских поэтов конца XIX – начала ХХ века. В издание включены в переводах Ф.Э, Корша и других русских поэтов и произведения персидских стихотворцев X–XVI веков: ИбнСины, АбуСеида, Хафиза, Руми, Низами, Саади, Хакани. Стихи сопровождают сотни иллюстраций: Мохаммада Таджвида к «Рубайят» Омара Хайяма и стихам Хафиза, опубликованным в Тегеране в середине ХХ века, лучшие иллюстрации западноевропейских изданий конца XIX – начала ХХ века, персидские миниатюры XV–XIX веков, миниатюры кашмирских рукописей XVIII века. Издание дополнено хронологией жизни и творчества О. Хайяма, переводов Рубаи, примечаниями и указателями.

This edition presents the classic free translation by Edward Fitzgerald of the great Persian poem by the 12th century astronomer and poet — Omar Khayyám. Fitzgerald's masterful translation was first published as an anonymous pamphlet in 1859. Its colourful, exotic and remote imagery greatly appealed to the Victorian age's fascination with the Orient, while its luxurious sensual warmth acted as a striking counterpoint to the growth of scientific determinism, industrialisation and the soulless Darwinian doctrine of the survival of the fittest. Greatly praised by Dante Gabriel Rossetti, Swinburne, Ruskin and William Morris, the romantic melancholy of the poem anticipates the poetry of Matthew Arnold and Thomas Hardy, while its epicurean motifs link it to the Aesthetic Movement